Всем привет, на связи Елена, в очередной раз делюсь с Вами своим опытом домохозяйки, в данный раз мы познакомимся с Сколько Хранится Манага? Всегда после моих советов проверяйте их на практике и пишите свои комменты, чтобы при необходимости переработать и улучшить рекомендации, и сделать контент еще более полезным и уникальным.
An error occurred.
Sorry, the page you are looking for is currently unavailable.
Please try again later.
If you are the system administrator of this resource then you should check the error log for details.
Sorry, the page you are looking for is currently unavailable.
Please try again later.
Манага
Очередная рабочая неделя осталась позади. На некоторое время Звягинцев мог забыть о людских судьбах, боли и тревогах. За истекшие пять дней приёма их было более чем достаточно.
— Но что поделать, никто не заставлял меня насильно выбирать профессию, — думал Звягинцев. — Для нас, целителей человеческих душ, главное научился не переносить негатив на себя. Уподобившись Солнцу, мы должны нести в мир тепло и радость, подчёркивать прекрасное и выжигать скверну… Предвкушая пятничный романтический ужин при свечах, он притормозил возле придорожного магазина, чтобы взять бутылочку красного вина с эклерами. После чего со смаком затянулся сигаретой, завёл двигатель и не спеша продолжил путь домой. Из динамиков мелодично звучала музыка. Услаждая слух, о чём-то вечном пела Сандра. За окном машины в порывах холодного северного ветра судорожно метались снежинки. Вместе взятые музыка, снег, близость выходных и нового года создавали в его душе приподнятое и лирическое настроение.
Через некоторое время лучи фар высветили идущего по обочине человека, чей атлетический силуэт показался Звягинцеву знакомым. Миновав его, он сбросил скорость, посигналил, остановился и сдал назад, приглашая ходока садиться.
— Привет! А я смотрю, знакомая вроде машина мимо промчалась. Не иначе, думаю, сосед. Гляжу – и впрямь останавливаешься. Вот спасибо! – залпом выдал обладатель атлетического силуэта, усаживаясь на сиденье. Роста в нём было, примерно метр восемьдесят пять. Голубые глаза добродушно смотрели с широкоскулого лица. Голова его была обрита практически под ноль, и о цвете волос можно было судить разве что по русым бровям и испанской бородке. — Я сегодня оделся, что называется не по сезону!
— Это точно, — констатировал Звягинцев, бегло взглянув на его тонкую спортивную куртку и бейсболку.
— Да, кстати, мы же с тобой ещё по нормальному не знакомы. Алекс, — сказал сосед, протягивая руку.
— Михаил, — сказал Звягинцев, принимая дружеское рукопожатие. Пару минут они ехали молча. За это время Алекс огляделся, рассматривая салон, покрутил в руках чётки, лежавшие на передней полке и чему-то улыбнулся.
— Вижу, увлекаешься Востоком, — вдруг сказал он. – Наверное, медитируешь, благовония жжёшь, «дунуть» любишь.
— С чего ты взял? — искренне удивился Звягинцев.
— Да вот, — он сделал неопределённый знак правой рукой. — Чётки, фенечки буддийские, символ Йях наклеен…
— Ай, молодца! — Звягинцев невольно рассмеялся. – Знаешь, в целом ты близок к истине. Но жёлтый улыбающийся человечек вовсе не Йях. Это эмблема оптимиста, которую американцы придумали для поднятия настроения в годы Великой депрессии. Я конечно не американец, но когда сажусь в машину и смотрю на этого расплющенного Колобка, тоже улыбаюсь. Психология, знаешь ли. Видишь улыбку, и становится легче.
— Расплющенный Колобок говоришь? Ну, ты завернул! От чего же его так расплющило? Наверно не от бабули с дедом. — Алекс заговорщицки подмигнул. — А всё-таки, как насчёт «дунуть»?
— Вообще то с этим следует быть осторожным. Если тебе известно, индейцы называли природные психотропные вещества растениями Силы. Маги применяли их для тренировки сознания своих учеников. Это было первой ступенью расширения восприятия, позволяющей видеть реальность в ином свете. Я разделяю эту точку зрения и стараюсь не употреблять алкоголь и наркотические вещества для одурманивания. Ведёшь себя потом как грязное животное. Согласись, что гадости в жизни и без этого хватает… За разговором они практически не заметили, как подъехали к дому.
— Пока, сосед, спасибо, что подвёз! И заходи как-нибудь, побеседуем! – Алекс ещё раз подмигнул.
— Не стоит благодарности, бывай! — Звягинцев выгрузил сумки, закрыл машину и, войдя домой, ощутил как рот невольно наполнился слюной. Ещё бы! Со стороны кухни доносился запах свежеприготовленного плова и прочих вкусностей, перед которыми нельзя было остаться равнодушным. Жена всегда была не только красивой женщиной и нежным другом, но и прекрасным кулинаром.
— Привет, любимый! – сказала Надя, обнимая и целуя его, – давай-ка быстренько раздевайся и за стол. И, пожалуйста, потихоньку. Сынуля только что заснул.
Сбросив верхнюю одежду, Звягинцев склонился над колыбелью. Восьмимесячный малыш, умиротворённо посапывал на боку, вытянув вперёд ручки. Стараясь производить как можно меньше шума, они с женой обосновались на кухне. Предчувствие не обмануло его – ужин был великолепен. Интимный полумрак комнаты создавал какой-то особенный уют. В печке потрескивали дрова. Дрожащий огонь свечей отражался в зеркале над столом и оттенял рубиновый цвет вина в хрустальных бокалах.
— Знаешь, я познакомился с соседом слева, — наконец сказал Звягинцев, оторвавшись от тарелки и откидываясь на спинку стула. — Его зовут Алекс. Неплохой вроде бы парень. Наблюдательный, с чувством юмора. Но мне почему-то показалось, что у него в глазах тоска.
— Интересно, а что ты прочтёшь в моём взгляде? – спросила Надя, чуть подавшись вперёд…
Звягинцев посмотрел на неё и увидел, как в больших карих глазах озорно пляшут чёртики. Его сознание словно перенеслось во времена языческой Руси, когда парни и девушки в празднование Ивана Купалы пели песни, водили хороводы, прыгали через костры и любили друг друга всю ночь. На следующее утро они с женой повалялись в постели немного дольше обычного. Благо сын проспал всю ночь без обычных младенческих авралов. Видимо почувствовал, что у родителей выходной и позволил немного отдохнуть. Отодвинув занавеску, Звягинцев увидел, что за окном белым-бело. Машина напоминала больше не средство передвижения, а сугроб на колёсах. Пока Надя хлопотала с завтраком, он отправился за дровами. Не мешало бы слегка протопить печку. Алекс сидел возле дома на скамейке и курил сигарету. Вид у него был потерянный. Несмотря на мороз, он был в лёгкой рубахе, спортивных штанах и шлёпанцах на босу ногу. Правда на голову, вместо вчерашней бейсболки была туго натянута шерстяная мененгитка с азиатским орнаментом.
— С добрым утром сосед, — сказал Звягинцев, присаживаясь рядом и затягиваясь за компанию.
— Кому доброе, а кому не очень, — хмуро ответил Алекс, пожимая ему руку.
— Ты чего это так вырядился? – спросил Звягинцев. – Сам почти голышом, а шапка шерстяная. Что случилось, может помощь нужна?
— От кайфа башню срывает, — ответил Алекс. — Знаешь, как это? От меня, Мишаня, девушка вчера ушла. Вот я и хапнул манаги с горя, а она уж больно крепкая в этот раз получилась.
— Извини, что-то я не понял. Чего ты глотнул? – переспросил Звягинцев, хотя начал догадываться, о чём зашла речь. В силу профессионального интереса к медитативным техникам и практике транса, он имел некоторое представление о применении наркотических средств. Так и есть. Алекс был просто «нашпигован дурью» и практически отсутствовал в этом мире. Взгляд его замутился, зрачки расширились до такой степени, что занимали почти всю радужную оболочку. Капилляры были переполнены кровью, от чего глазные яблоки стали практически красными. Он посмотрел на Звягинцева и обессилено улыбнулся.
— Знаешь, я верю, что ты не сдашь меня «мусорам», а потому скажу. Манага – это отвар из конопли. Слышал песню Дельфина «…молоко бежит из пакета полости»? Так вот это оно и есть. Действует почти как травка, но хватает не сразу, а через час и не отпускает целые сутки.
— Что ж ты делаешь, дурачок! – Звягинцев достал ещё одну сигарету. – Разве можно так. Это же не стакан пива или красного
вина на ужин… Это одновременно божественный дар и дьявольское проклятие. Без соответствующей практики к нему можно быстро привыкнуть. Подсядешь и, как говориться в одном фильме: «Жизнь твоя не будет стоить и ломаного цента!»
— Понимаешь, от меня девушка ушла, — повторился Алекс. – Я её люблю больше жизни. А она? Не могу, говорит с тобой жить. Пьёшь ты, остановиться не можешь. Слабый, дескать… А я сильный, очень сильный. Я когда в армии служил, людей убивал голыми руками. Хочешь, покажу что?
Он поднялся, бросил окурок в снег и пошёл в квартиру. Звягинцев молча последовал за ним. Печка могла подождать, а сосед, судя по всему, нуждался в поддержке. Комната, в которую они зашли, была чисто спартанской. Диван, маленький журнальный столик, телевизор, вот и вся обстановка. Правда, под телевизором лежало множество мягких игрушек. Плюшевые обезьянки, драконы, медведи и лягушки с застывшими улыбками смотрели на мир своими глазками пуговками.
— Смотри, мой! – Алекс протянул краповый берет. Звягинцеву было известно, что такой знак различия выдавали бойцам батальонов особого назначения после прохождения сурового экзамена.
– А это мои армейские будни, – следующим предметом, попавшим ему в руки, был бережно хранимый соседом фотоальбом.
— Так я служил. Честно и достойно! – Алекс пролистал несколько страниц. Голос его едва не переходил в рыдания. — И после этого моя любимая девушка говорит, что я слабый и уходит. И ещё я узнал, что она встречается с каким-то маменькиным сынком. Как так? Скажи, ты же старше, наверняка знаешь. Что мне делать? Только выпей сначала со мной коньяка, а потом скажи, ладно? Я тут взял у тёти Маши немного…
Он налил из полутора литровой пластиковой бутылки два полных стакана. Звягинцев молча поднял свой и осушил до дна. Цвет и аромат содержимого соответствовали коньячным, однако градусов в напитке было никак не меньше шестидесяти, что, безусловно, позволяло классифицировать его, как любовно сделанный самогон.
— Алекс, постарайся услышать меня, — спокойно сказал он, наблюдая, как наполняется вторая порция. – Прошу, не делай глупостей. Не звони сейчас своей подруге. Как её зовут, Оля? Красивое имя. Так вот, она всё равно не станет тебя слушать. Не вздумай разбираться с её ухажёром. И, пожалуйста, не принимай больше ничего внутрь. Куда тебе мешать алкоголь с наркотой? Здоровье может не выдержать. Ложись спать, а вечером я зайду к тебе, и мы побеседуем на свежую голову. Так что проспись, ладно?
— Посмотри! — сосед явно не услышал его слова. Он почти кричал. – Видишь эти игрушки? Я дарил их своему Котёнку каждый месяц в день знакомства. Я любил её, а она ушла. Я не смогу теперь жить, не смо-о-гу! – он осушил ещё один стакан и встал, видимо, намереваясь куда-то пойти.
— Знакомая и банальная ситуация. Не обижайся, — ответил Звягинцев. – Не ты первый и не ты последний. Подобное происходит с людьми каждый день
и не стоит делать из этого трагедии. Скажу по секрету, когда-то и со мной случилось нечто подобное. Да, признаю — было очень больно и мерзко. Я бесновался и ненавидел, сходил с ума, хотел умереть, но всё-таки сумел взять себя в руки. Справился.
— Но как, как ты смог перебороть себя? – спросил Алекс.
— Не нужно перебарывать себя или пытаться вернуть ушедшее. Зачем? Эти ты ещё больше накрутишь нервы, и сам не заметишь, как превратишься в психопата. Просто расслабься и плыви по течению жизни. Затем лови момент и выбирайся на берег. В своё время, я поступил именно так. И вот, теперь у меня замечательная любящая жена и маленький сын. Делай выводы.
— Я не смогу без неё, понимаешь? – Алекс несколько раз ударил кулаком в стену, от чего треснула и осыпалась штукатурка. Сосед обхватил голову руками, пошатнулся и упал там, где стоял, аккурат посреди комнаты. Звягинцев подошёл, наклонился над ним и нащупал на запястье вену. Пульс был немного учащённым, но ровным. Бедняга просто заснул. Поднатужившись, он взвалил отключившееся тело на плечо и отнёс его на диван. Затем укрыл Алекса висевшем на спинке стула одеялом.
— Не вынесла душа поэта, — как-то к месту вспомнилось лермонтовские строки. Закрыв
за собой дверь, Звягинцев пошёл в сарай.
— Куда ты запропастился? – обеспокоено спросила Надя, когда он вернулся домой с охапкой пахнущих сосной дров.
— Да так, ничего особенно серьёзного. Соседу немного помочь пришлось, — ответил Михаил, растапливая печку. – Пропадает человек. Разве можно мимо пройти? Мы же с тобой не бездушные.
Узнав подробности сердечной беды, Надя отложила свежеприготовленного салата в отдельную миску, посоветовав угостить соседа. Звягинцев отнёс салат, но поскольку бедолага спал беспробудным сном, оставил на столе, приложив записку. Вечером, когда они с женой купали сына, в окно постучали. Выглянув, Звягинцев увидел переминающегося с ноги на ногу Алекса, который на этот раз был одет ко времени года. Это был хороший знак.
— Привет! Ты не мог бы сейчас ко мне зайти? – спросил он.
— Почему нет? Освобожусь и заскочу.
— И что вот тебе дома не сидится? Всё время нужно куда-то идти, кому-то помогать. Неугомонный ты мой! – улыбнувшись, Надя ласково потрепала Михаила за волосы. – Ладно, давай, эскулап иди! Только надолго не пропадай.
— Заходи! – Алекс явно чувствовал себя неловко, но выглядел несколько лучше, чем
утром. – Прости, что поплакался тебе «в жилетку», и спасибо! Представляешь, просыпаюсь, захожу на кухню, а там салат и записка: «Дружище, успокойся. Всё будет хорошо. Не глупи. Миша». Нет, правда, спасибо за доброту. Я этого никогда не забуду! Только попроси о чем-нибудь, и я сделаю…
Некоторое время пришлось убеждать его, что в таких действиях не было ничего необычного. И так поступил бы любой. Однако Алекс был непреклонен и не уставал рассыпаться в благодарностях. Они выкурили по сигарете, опрокинули по рюмке, и, вспомнив службу спели солдатскую строевую «Россия, любимая моя!»
— Да, помнится, кое о чём мы с тобой не договорили. Подожди секунду! – сказал, наконец, Алекс и исчез на кухне. Вскоре он вернулся с литровой стеклянной банкой наполненной бело-серой жидкостью. Понюхав её, Звягинцев узнал характерный запах конопли.
— Манага! – уважительно сказал Алекс. – Два часа варил. Уважь, попробуй.
Он отлил половину чайной кружки и протянул Михаилу. Звягинцев был человеком любознательным и если внутренний голос не подавал сигнал тревоги, никогда не избегал возможности обрести новый опыт, не загонял себя в тесные рамки. Несколько раз ему удавалось достичь изменённого состояния сознания путём медитации. Теперь он хотел познать его, используя другой метод. Понятия можно и нельзя, хорошо и плохо для него всегда оставались только лишь словами. Михаил свято верил в то, что человек движется вперёд, только испытывая себя, раскрывая свои скрытые резервы. Поэтому, убедившись, что внутренний голос спокоен, принюхался к вареву, взболтнул его и выпил. Напиток напоминал молоко с лёгким горьковатым привкусом.
— Ну, держи голову, сосед! – довольно хмыкнул Алекс и так же сделал глоток.
– Теперь садись в кресло и никуда не ходи. Скоро начнётся.
— Улыбающимся тебя видеть гораздо приятнее, — ответил Звягинцев. – Вчера ты был совсем плохой. Пообещай мне, что справишься, ладно? Не думай о прошлом, иначе оно убьёт тебя. Живи настоящим.
— А-а! – Алекс махнул рукой и отвёл глаза. Они обменялись рукопожатиями и попрощались. Для чистоты эксперимента, мельком взглянув на часы, Михаил отметил, что стрелки показывали двадцать один тридцать.
— Ну, как наш «больной»? – спросила Надя, когда он открыл дверь.
— Да вроде бы ничего. Держится.
Звягинцев внимательно прислушался к своим ощущениям. Особых изменений пока не было. Разве что кровь начала более гулко пульсировать в висках.
— Ой, Мишанька, я совсем забыла! – всплеснула Надя руками. — У нас молоко закончилось и не из чего сыну кашу варить. Этот архаровец может устроить в знак протеста ночью скандал. Магазин пока работает. Не оставишь сына без еды?
— Ну что ты. Я скоро. Одна нога здесь, другая там.
До магазина он добрался без приключений. Согласитесь, пять минут неспешной езды это немного. Купил молока, а заодно и ещё кое-каких продуктов, побалагурил с продавщицами и, уже загружая сумку в машину, почувствовал – что-то не так. Сначала появилось лёгкое головокружение, затем голова показалась ему тесной, глаза горячими, а во рту и вовсе пересохло. И мир вокруг, несмотря на ночь, будто бы стал светлее. Звягинцев нервно сглотнул, захлопнул дверь и завёл двигатель. Под капотом скромной легковушки взревело так, словно включился продув турбин ТУ-154. От неожиданности Михаил содрогнулся всем телом, вжался в спинку сиденья и заглушил двигатель.
— Спокойно! – сказал он сам себе, помассировал виски и провёл рукой по волосам. – Без паники. Всё под контролем. Это всего лишь расширившееся восприятия. Немного обострился слух, немного зрение. Правда, чуть не к месту! Ещё бы минут десять! Ох, экспериментатор, говорил тебе Алекс сидеть в кресле… Он покрутил головой, несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и снова повернул ключ зажигания. На этот раз предсказуемый рёв мотора уже не шокировал. Михаил посмотрел на циферблат.
— Так, двадцать два ноль пять. Значит, препарат растворился в организме и начал действовать строго по времени. Что ж, точность – вежливость королей. Главное теперь, без лишних сюрпризов добраться домой.
Звягинцев огляделся и тихим сапом аккуратно сдал со стоянки назад. Убедившись в том, что помех со стороны пешеходов и автомобилистов, как и их самих, нет, переключил скорость и тронулся вперёд. Стоило ему посильнее придавить педаль акселератора, как правый туфель издал хорошо различимый и характерный хруст кожи. Он был настолько громким, что по спине Михаила поползли мураши. Стрелка спидометра двинулась по делениям вперёд: 20, 40, 60… Однако ему показалось, что машина движется нестерпимо медленно, словно вечно сонная черепаха. Сознание подбросило очередную шутку – время ожило. Оно обволокло Звягинцева своей тягучей вязкой субстанцией и, прекратив размеренный ход, начало растягиваться. И стоило ему только осознать этот феномен, как поток мыслей буквально захлестнул мозг.
Неповторимые и ослепительные образы, чаруя, пронеслись перед его внутренним взором. Они являли собой ответы на вопросы о метафизике, мироздании, жизни и смерти, над которыми он работал на протяжении пятнадцати лет. Практически мгновенно Михаил осознал все свои успехи и ошибки. И от понимания того, что многие его догадки оказались верны, сердце забилось быстрее. Каждая мысль являлась, словно щелчок кнута или вспышка. И стоило только подумать о предмете, посмотреть на него, сознание устремлялось вперёд, как щупальце диковинного спрута и схватывала этот предмет.
— Стоп! Ни на чём не концентрировать внимание! – вслух приказал себе Звягинцев, попытавшись отвлечься от мыслей. Это оказалось практически невыполнимым, но он всё-таки сумел сосредоточиться на движении и сбросил газ: 60, 40, 20… Однако, несмотря на показания приборов, машина по-прежнему двигалась для него столь же неспешно, что и при наборе скорости.
Вдобавок ко всему, на последнем повороте Звягинцевым вдруг овладел беспричинный, казалось бы страх. Опасаясь выпустить руль, он так сжал на нём пальцы, что ощутил под ногтями холодный металлический обод. Холодный пот выступил на лбу. Короткий путь от магазина показался длиною в вечность и поэтому, увидев знакомый подъезд, Михаил искренне обрадовался.
— Слава Богу, доехал!
Но стоило только ему об этом подумать, как нахлынул очередной стремительный поток мыслеобразов монологов и диалогов незримых собеседников, на этот раз посвящённых, в основном Творцу. Обычно как говорят? Один вещает, другой слушает. Здесь же говорили все, обо всём и сразу. Слова и образы сливались в немыслимых и невыразимых, но потрясающе содержательных сочетаниях. Собравшись с силами, Звягинцев припарковался и немного посидел в машине, тщетно пытаясь переварить увиденное. И ещё он подумал о том, что надо попытаться записать хоть что-нибудь. Ведь завтра ничего этого вспомнить не удастся.
Таково одно из свойств изменённого состояния сознания. Именно о нём говорят, как об озарении. Писатель, поэт, художник, скульптор или ученый, напряжённо работающий над чем-либо, однажды получает его подобно яркой вспышке. И если сразу не воплотить увиденное на бумаге, холсте или в гипсе, всё потеряно. Так бывает и со сновидениями. В первые мгновения после пробуждения ещё чувствуешь, что видел и познал нечто, а что именно уже не помнишь. И только по истечении некоторого времени иногда вновь возвращаешься к тому самому сну.
Звягинцев достал из кармана блокнот и ручку, чтобы набросать ключевые слова, по которым можно будет хотя бы частично восстановить полученную информацию. Но нет. Мысли следовали одна за другой со скоростью, которой могли бы позавидовать микропроцессоры последнего поколения. Если бы могли завидовать… И в этот момент голова его вновь закружилась, и он увидел череп изнутри. Так, словно находился аккурат меж больших полушарий. Таких же, как в учебнике анатомии, но почему-то полупрозрачных. Надо сказать, что глазные яблоки оттуда выглядели весьма забавно. Плавно повернувшись в темноте глазниц, они уставились на раскрытый блокнот. Затем, как-то издалека до Звягинцев донёсся нервный смешок, судя по всему его собственный.
— Точно. Это же мой голос! – подумал он, а затем увидел, что выстроил на бумаге прописными буквами целое предложение: «ИНТЕРЕСНО СМОТРЕТЬ НА СЕБЯ ИЗНУТРИ ИЛИ ПОПРОСТУ СО СТОРОНЫ».
— Вот это зацепило! – снова подумал Звягинцев. Закрыл машину и, зайдя домой, вытер со лба пот. Надя сидела на кухне и
читала книгу. При виде её внутри Михаила всколыхнулось близкое к экстазу, практически невыразимое чувство нежности. Не заставляя себя ждать, из глаз тут же потекли слёзы радости.
— Милая, если бы ты только знала, как я тебя люблю! – произнёс он, трогательно обнимая и целуя жену.
— Я знаю и тоже очень тебя люблю, — ласково ответила Надя и успокаивающе погладила его по спине. – С тобой всё в порядке?
— Да, спасибо, всё хорошо, просто так вдруг подумалось. В мире творится черте что: войны, эпидемии, террор, катастрофы.
А ты у меня такая маленькая и беззащитная. И ещё, знаешь, я очень хочу есть. Голоден как волк. Наверное, смогу съесть целую корову.
— Ну, войны я предотвратить не смогу, а голод твой мы сейчас утолим, – с этими словами жена начала доставать из холодильника продукты. Затем, на протяжении некоторого времени она с нескрываемым интересом наблюдала, как Звягинцев поочерёдно расправился с кастрюлей борща, казаном плова и сосисками. По мере того, как всё это без остатка исчезало в его желудке, на Надином лице отражались самые противоречивые эмоции.
— Слушай, с тобой правда ничего не случилось? Столько за раз ты никогда не съедал! – наконец спросила она, когда Михаил промокнул корочкой хлеба масло в освобождённой от шпрот банке.
— Ага! За скорость получения информации приходится расплачиваться зверским аппетитом. Надо же организму, откуда-то черпать энергию, — подумал он про себя, а вслух сказал — Ты знаешь, я многое понял сегодня. Нашлись ответы на то, что происходило со мной пятнадцать лет назад. И ещё мне стало невыносимо смотреть на то, как неправильно люди относятся ко многим вещам. Например, Земля – живое существо. Я знаю это и с некоторых пор чувствую её дыхание, боль и теперь уже очень редко – радость. Она подарила нам мир, наполненный красотой: рассветы и закаты, нежное прикасание весеннего ветерка, изящество снежинок, тихая грусть дождя и пение птиц. Разве люди замечают всё это? Нет. Они относятся к Матери–земле, как к безжизненному куску породы, висящему в пустоте. Посмотри, во что человечество превратило её огромное тело. В испытательный полигон для атомного оружия и свалку токсических отходов. Люди издеваются над ней и беспрестанно гадят. И после этого удивляются: от чего это так часто падают самолёты, тонут подводные лодки, а лавины накрывают города? Неужели виной всему технические недоработки? Никто не хочет знать, как Земля кричит и содрогается от боли. Её крик искривляет электромагнитные и информационные поля: приборы выходят из строя, болит сердце, скачет давление и идёт носом кровь у чутких людей, их мышцы сводит судорога. От конвульсий Земли нарушаются рельефы, сходят сели и просыпаются вулканы. Уже несколько раз человечество доводило планету до такого состояния, что она уничтожала не только наших предков, но и практически всё живое.
Люди не хотят об этом вспоминать. Переложили вину за катастрофы на Бога с всемирным потопом, и продолжают злодеяния… Впрочем, по отношению друг другу они столь же немилосердны и бессердечны. Создали общество полное лжи и беззакония, лишённое любви. В этом так называемом «цивилизованном» обществе нет места искренним отношениям. Религия и та поставлена на службу извращённым политикам и бизнесменам. И всё имеющее отношение к божественному либо искажено, либо забыто. Народ намеренно превращают в бездумных тупых потребителей товаров и услуг, которые в большинстве своём на самом деле ему не нужны. Массам прививается культ денег, псевдочистоты и выхолощенной морали. Всё это делается безостановочно и с нажимом, чтобы люди не успели опомниться и попытаться задуматься об истинном смысле своей жизни…
Как это всё гадко, как противно! Да, сегодня я многое понял. И о лемурийцах с атлантами и о нас – их потомках. Я ясно видел, что пейот или анаша это не обязательно наркотик. Наркотиком их сделало искусственно сформированное мнение. В действительности это лишь вещества, благодаря разумному применению которых возможен контакт с Богом и понимание красоты мира. То, что христиане называют благодатью, наркоманы – кайфом, а буддисты – нирваной. Всё это суть одно. И многие тысячелетия практиковалось разумное применение психотропных веществ ВО БЛАГО. Но наше гнилое общество умудрилось сделать из божественного дьявольское. Ведь наркотик – это не какое-то определённое вещество, а пагубная тяга односторонне развитого человека к чему-либо. Например, такие пороки, как курение и работоголизм, алкоголизм и токсикомания, страсть к убийствам, проституция… Вот настоящие наркотики, сгубившие немало жизней! И все они одинаково ущербны, поскольку, в конечном счёте, ведут к разрушению личности, страданиям и смерти. Общество само привило людям все эти виды зависимости. Стоило только оторвать человека от корней истребить в его сердце любовь и веру, скрыть знание о бессмертии. Бездуховные люди слабы. Они надеются на врачей и священников, учёных и колдунов… На кого угодно кроме себя самих.
Посмотри, чего стоил один только отказ от культа здорового тела! Обнажённость ведь не является чем-то неестественным. Это наше нормальное состояние. Одежда лишь защищает тело от неблагоприятных погодных условий. В остальном же в ней попросту нет необходимости. Однако ханжи постановили, что обнажённость неприлична. Это якобы срамота, которая делает человека животным. На самом деле в животное человека превращает отношение к наготе, неумеренность в еде и питье, отсутствие физических упражнений и подавление здоровых инстинктов. И отнюдь не люди, а животные в человеческом обличье – физически неразвитые и бескультурные чураются здоровой наготы. Именно они склонны к обжорству, ожирению, половым извращениям и физической слабости. Действительно. Умело подобранная одежда – выход для того, кто не желает следить за своим телом. Обвешался модным тряпьём и побрякушками, пустил окружающим пыль в глаза и твои недостатки вроде бы не так сильно видны. А какая индустрия моды выросла из обычной человеческой слабости и лени?! Ей богу противно.
Звягинцев перевёл дух и прислушался к ощущениям. Образы и эмоции буквально распирали его мозг изнутри. Казалось, что голова вот-вот лопнет, не выдержав наплыва информации. И теперь ему стало понятно, что значит высказывание «от кайфа башню сносит» и почему Алекс носил тугую шерстяную шапку. Так создавалось ощущение большей прочности черепа. Звягинцев усмехнулся.
— Нет, милый, ты сегодня определённо какой-то странный! – сказала Надя после некоторого молчания.
— Что есть, то есть. Кстати, ты ничего не чувствуешь?
— Нет, а что?
— По-моему кошка провинилась, – ответил Звягинцев. Он встал и придирчиво осмотрел квартиру на предмет кошачьего сюрприза под ногами. Однако ничего не нашёл. Всё было в полном порядке, но обоняние не давало ему покоя.
— Странно, что ты не ощущаешь такой сильный запах. – Чертыхнувшись, Михаил вернулся на кухню. – Может это с улицы тянет? Ведь у нашей пантеры полно усатых «кавалеров». И все норовят пометить именно нашу дверь. Мы, мол, здесь, Кошка. Всегда можешь на нас рассчитывать. До того осмелели, что и машину нашу помечать начали. По зиме то оно явно видно…
— Ну ладно, раз ты наелся, я пошла в душ. – Жена чмокнула Звягинцева в макушку. – Ты со мной или как?
— Конечно с тобой, — ответил Михаил, с готовностью сбрасывая одежду.
Они с удовольствием подставили тела под приятно обжигающие струи воды. И как только Звягинцев ощутил на коже их упругое ритмичное покалывание, его сознание в очередной раз выдало шутку восприятия. Сначала капли отзывались в голове гулким звоном. Затем Михаилу показалось, что невидимый хирург снял черепную крышку и горячая вода наполняет его голову, будто чайную кружку. Ещё секунда и она польётся через край. Испытав от этой мысли головокружение и лёгкий приступ тошноты, Звягинцев пошатнулся, а в следующее мгновение осознал свой огромный рост и почувствовал, что при падении может попросту разбиться. Чтобы не упасть он ухватился за опору душа.
— Точка сборки сдвинулась, и органическая геометрия нарушилась, — понял Михаил. – И
если до этого точка жёстко фиксировала её в области грудины, теперь геометрические скопления, образующее равновесие тела «сошли со своих орбит». Внутренний мир начал расти и как при взрыве радиально расползаться в стороны. Звёзды… Лишённый равновесия ты взмываешь как мыльный пузырь над привычным фиксированным трёхмерно пространством. Плывёшь, покачиваясь, словно пенопластовый кораблик на волне. И в этом состоянии практически бесполезно пытаться записать что-либо связно, поскольку мысли постоянно блуждают, сталкиваясь, и наползая друг на друга гигантскими полупрозрачными амёбами. Сиреневого цвета. Ты паришь в бесформенности ЗАДОЛГОДОРОДОВОГО ВАКУУМА.
Побывав здесь, изменяешь взгляд на всё, особенно на понятие родины. Убеждается, что она не географический участок земли. Настоящая Родина – это не только вся планете, лежащая у наших ног, но и бездонная высь над головой. Это Вселенная внутри и снаружи. А раз так, то абсолютно незачем враждовать из-за ВСЕГО лишь участков суши, поделённых границами. Это негуманно и искусственно. Плод нездоровых амбиций устремлённых к власти. Наша родина – мир бесконечных возможностей, а не государство, в котором мы появляемся из материнской утробы, чтобы жить. Думая иначе, люди стремятся оградить себя от безграничных возможностей и ответственности за всё живое. Открещиваются от осознания того, что постоянно должны быть заняты выполнением самых разнообразных задач. Вот почему человечество разъединено рубежами, законами и религиями.
Мало того. Внутри государств существуют кипы схем и инструкций, руководствуясь которыми следует жить и работать. Лишь бы то, что нужно сделать и за что следует ответить можно было пересчитать на пальцах! Существуя в подобных рамках, человек внушает себе, что прожил жизнь честно и не бесцельно. Правда он боится признаться, что всю жизнь прячется от себя самого и окружающего мира за условностями. Как баран пасётся на отведённом поле, не стремясь выйти за его пределы. Действительно. Если вокруг одни бараны, почему кто-то должен быть другим? Ведь тогда можно стать непонятым членами стада, семьи, государства… Риск быть одиноким – слишком дорогая плата для большинства людей. Проще быть рабом одной, и, конечно же, единственно верной идеи.
Придя к такому выводу всего лишь за доли секунд, истекшие в земной реальности, Звягинцев попытался прервать ход своих размышлений. Но в этот момент…
— ТЫ ЕДИН ЛИШЬ В ДВУХ МИРАХ, – раздался в его сознании перекатывающийся эхом громоподобный голос, – СМОТРИ, СЛУШАЙ И ЗАПОМИНАЙ, ДЕЛАЙ ВЫВОДЫ, ЖИВИ ДОСТОЙНО ЧЕЛОВЕКА…
От неожиданности Звягинцев вздрогнул всем телом так, словно в лицо ему попали пущенным с молодецкого замаха мокрым снежком. Он опёрся спиной на прохладный кафель стены и потряс головой, силясь обрести равновесие.
— Миша, что с тобой? – донёсся до него испуганный голос жены через шум воды, превратившийся в нарастающий рёв.
— Всё нормально, просто поскользнулся, – сказал он вслух, а про себя подумал – Если я сейчас же не выберусь отсюда, то утрачу над собой контроль. Струи воды гипнотизируют меня. Я рискую простоять здесь всю ночь и сойти с ума.
— Что значит нормально? Ты себя в зеркало видел? – спросила Надя. – Сам бледный как смерть, а глаза красные. Такое ощущение, что они у тебя вот-вот лопнут.
— Ничего страшного Наденька. Наверно сегодня мне водные процедуры противопоказаны. Или день неблагоприятный. Я, пожалуй, лучше подожду тебя в постели.
Звягинцев неловко выбрался из душевой кабинки и, посмотрев на себя в зеркало, обнаружил, что покрылся «гусиной кожей». Зябко поёживаясь, он накинул халат, а вдобавок закутался с головой в широкое банное полотенце. Однако, несмотря на это и пар, наполнивший ванную комнату, ему всё равно было холодно. Причём так, что зуб на зуб не попадал. Позже Михаил понял, что из-за того, что все функции организма, подключившегося к информационному полю мироздания работали с огромными перегрузками, обычного запаса энергии стало недостаточно. Подобная практика требовала значительных сил, опыта и тренировки.
— Вот дурак, догадался встать в таком состоянии под душ! – силясь унять дрожь, подумал он. – Хорошо ещё не попробовал смотреть на качающийся маятник или гипнотическое зеркало. Был бы в полной отключке. Всё! Чаю и в постель.
Звягинцев наполнил водой стоящий на полке электрочайник с отполированными до блеска боками и включил его. Чайник закипал нескончаемо ДОЛГО, ДОЛГО, ДОЛГО, ДОЛГО… По крайней мере именно так мысль об этом обычно быстром процессе пробежала у него перед глазами. И за это время Михаил понял, что находится в состоянии чрезвычайной озабоченности не только жизнью в целом, но и любым действием которое ему следовало выполнить. Увлечённый пониманием данного факта, он несколько раз прошёлся из кухни в комнату и обратно. Потом зачем-то заглянул в холодильник и снова прошёлся по квартире. Подумал над тем, что следует серьёзнее относиться не только к работе, но и к текущему моменту. Например, к сервировке стола под чай. Поставить чашки и разместить ложки в определённой комбинации.
Подложить под них для эстетики красивые салфетки, гармонично отмерить в нужной пропорции заварку, сахар и воду. Наконец, Звягинцев восхитился ароматом и вкусом свежезаваренного чая. Горячий напиток наполнил тело долгожданным теплом. Стремясь подольше сохранить его, Михаил прямо в халате заполз под одеяло. Надя подошла, и присев на край кровати погладила его по голове.
— Что ты испытываешь на себе на этот раз, мой экспериментатор? – спросила она, грустно вздохнув.
— Не переживай, ничего ужасного. Просто для первого раза немного ошеломляющий результат, – ответил Звягинцев. – Ты же знаешь, чтобы поделиться опытом с другими, настоящий исследователь должен сам испытать многое. Если можно, я расскажу тебе обо всём позже. Для
осмысления сегодняшнего вечера требуется некоторое время.
— Я боюсь за тебя, дурачок! – всхлипнула Надя. – Ты постоянно играешь с огнём.
— Ну-ну-ну! – Звягинцев встал и взял жену на руки. – Не нужно слёз, любимая. Всё будет хорошо.
Он крепко прижал к себе Надю, покрыл её лицо поцелуями и, нашёптывая ласковые слова, закружил по комнате. При этом Михаил с ещё большей силой испытал чувство неземной радость и эйфории. Время для него остановилось. Он словно выпал из этой реальности, и любил жену так долго, нежно и трепетно, как никогда прежде. Тишина ночи наполнилась энергетикой блаженства и приглушёнными стонами. Слившись в невероятной вспышке экстаза, они некоторое время лежали, обнявшись. Переводили дыхание. Позже, глядя на спящую рядом жену и поглаживая её волосы, Михаил вновь ощутил головокружение. Неведомая сила со стремительным вращением втянула его сознание во что-то напоминающее глубокую воронку. Когда вращение замедлилось, он увидел раскинувшееся вокруг великолепие вселенной с миллиардами мерцающих звёзд. И стоило Звягинцеву подумать о том, где он, вселенная запульсировала. Его сознание вышло в какое-то иное светящееся пространство, откуда она стала восприниматься в отдалении, как живой дышащий шар по соседству с которым Михаил увидел несметное число таких же вселенных. Отсюда звёздные системы выглядели как геометрически правильная сетка с бесчисленным количеством квадратных ячеек. Места их соединений, выделявшиеся красноватым свечением, напомнили ему один из древнейших символов человечества.
— ТЕПЕРЬ ТЫ ВИДЕЛ И СНОВА ПОМНИШЬ, ЧТО МИР ЕСТЬ БОГ И ОН ВО МНЕ БОГ И МИР ЕДИНЫ И НЕПОСТИЖИМЫ КРЕСТ СИМВОЛ ЖИЗНИ ЧАСТЬ ТЕЛА БОГА И ЧЕЛОВЕКА – моментально восприняло сознание Михаила полученный образ в виде огненной надписи на фоне пульсирующей и вздувающейся бесконечности. И не успел он опомниться, как перед ним начали мелькать картины прошлого и будущего. Все они были необычно ярки и реальны, но скоротечны. Запоминать их Звягинцев не успевал. Омываемая волнами Океана Информации, душа его парила, напитываясь образами, как губка водой. И когда организм, видимо, достиг своего критического предела, вернулась в обыденную трёхмерную реальность.
— Спасибо, Господи! – мысленно сказал он. От потрясения и волнения вызванного прикосновением к чистоте первооснов всё тело дрожало. По щекам текли слёзы. Силы
Звягинцева иссякли и опустошённый как отработанная батарейка, он провалился в крепкий сон. Открыв утром глаза, Михаил не помнил практически ничего. В душе сохранился разве что священный трепет. И теперь ему предстояло вспоминать и анализировать полученный опыт месяцами. Звягинцев ощутил в теле ужасную разбитость. Ещё бы. Из мира Бога он вернулся в ограниченность земного существа. Эмоционально это было нелегко. Сердце щемило от тоски и становилось понятно, сколь легко у слабого человека может развиться привыкание. Такой путь познания подходил только для сильных и дисциплинированных людей. Судя по обострённым чувствам, манага всё ещё сказывалась.
— Здравствуй, отходняк! – усмехнулся Михаил. Проведя языком по губам, он обнаружил, что они чуть потрескались. Во рту было сухо и противно, словно после изрядного перепоя. Предприняв волевое усилие, он встал и, пошатываясь, пошёл на кухню. Надя кормила сына.
— Привет, мои хорошие! – сказал он, целуя обоих. – Как вы?
— А вы? – шутливым тоном спросила жена.
— Да мы то ничего. Только кушать, почему-то не хочется.
— Ещё бы. Ты хоть помнишь, сколько вчера съел.
— Да так. Если судить по обрывкам воспоминаний, немного больше обычного.
— Ничего себе немного больше. Ты слопал трёхдневную норму, – улыбнулась Надя. — И всё-таки, что вчера с тобой было? Ты не просто много ел, но как-то странно разговаривал, выглядел. И вообще, в определённый момент, когда ты чуть не упал в ванной, мне стало страшно. Запах алкоголя отсутствовал, но ты был никакой. Будто бы покинул наш мир. Мне показалось, что ты меня даже не видишь и не слышишь. Тело здесь, а душа совершенно в другом месте…
— Что-что, а видел и слышал я вчера замечательно. Правда, в несколько ином свете, — ответил Звягинцев, открывая бутылку минералки. – Ты ещё скажи, что я и в постели отсутствовал…
— Ну. — Надя улыбнулась. — Там всё было просто великолепно, я бы сказала – неописуемо. Ты каждый раз вытворяешь что-нибудь новенькое. Честно говоря, я не знала любовника лучше тебя. Но Миша, это не снимает с тебя ответственности за пугающее поведение. Понимаешь? Поэтому я жду ответов…
— Мне нужно время, для того чтобы осмыслить некоторые моменты. И тогда я поделюсь с тобой своей тайной. Но чуть позже. Ладно? И вообще у меня сейчас какое-то нехорошее предчувствие в отношении нашего соседа.
— Так сходи навести его, – пожала плечами Надя. – Предчувствие тебя обычно не обманывает.
Звягинцев постучал в дверь соседа раз, другой. Никакого ответа. Тогда он нажал на дверную ручку. Дверь оказалась незапертой, и Михаил вошёл. Алекс, по лицу которого беззвучно текли слёзы, сидел на полу и молча резал вены на левой руке. К счастью, нож давно нуждался в заточке, поскольку его лезвие не резало, а раздирало плоть. Из оставленных им на коже рваных шрамов на ковёр капала кровь.
— Ты что же это творишь? – мрачно спросил Звягинцев. – Брось нож!
— Я не могу жить без своего Котёнка! – голос Алекса сорвался на рыдания. – Какой смысл во всём если её нет рядом. Помнишь, ты говорил, что с тобой случалось такое же, и ты сумел справиться. Но ты так и не ответил мне КАК. И я не хочу больше жить. Вот! Вот! Вот! – он ещё несколько раз с нажимом полоснул по руке. Кровь потекла сильнее.
— А ты подумал, что будет с твоей матерью и сестрой, когда они увидят мёртвое тело сына и брата, лежащее в луже крови? — рассвирепел Звягинцев. – Идиот! Эгоист хренов! Не ты ли говорил, что у твоей матери слабое сердце? Да или нет? Ты хочешь, чтобы при виде твоего трупа она отправилась на тот свет, а сестра получила стресс на всю жизнь? А ну, брось нож я тебе говорю!
— А-а-а! – дико завыл Алекс и метнул нож в дверь, но промахнулся. Лезвие сильно ударило в стену и отскочило, оставив на ней выщерблину. – Всё. Стоп! Тормоза! Ты прав. Прости, я совсем не подумал о сестре и матери…
— Бог простит! – зло обронил Звягинцев и сходил в машину за аптечкой. Обработав раны йодом, он перевязал всхлипывающего самоубийцу. Затем налил себе из стоящей на столе бутылки самогонки и молча выпил.
— Баранкин, будь человеком! – сказал он соседу и, не прощаясь, вышел, оставив Алекса размышлять о едва не сотворённой глупости. На душе стало как-то мерзко. Звягинцев запахнул куртку, прищурился от яркого, но холодного январского солнца, присел на корточки и закурил.
— Ну что за странные существа люди? – горько подумал он. – Всегда выбирают простой путь решения проблем. Нет человека – нет проблемы. И не нужно никому ничего доказывать, бороться, радоваться, горевать. Не надо реализовать себя в этой жизни. Зачем? Это же сложно. Нужно собраться и приложить УСИЛИЕ! А так — наглотался таблеток, вскрыл вены, надышался газом… Мало ли ещё способов умереть? Вот ведь несчастные! Сколь многого себя лишают. Бог дал им всё, для того чтобы наслаждаться друг другом, восхищаться окружающей красотой и творить прекрасное самим. Однако, имея неограниченные способности, люди не желают использовать их. А может быть, не могут и просто нуждаются в помощи? Или же всплывающие иногда предродовые воспоминания вселяют в них страх? Что ж. Тогда я попытаюсь хотя бы приоткрыть для них захватывающий мир новых возможностей и то, что бояться нам совершенно нечего. Страшить может лишь бесцельное и бесцветное существование биоробота, присущее столь многим людям.
Звягинцев тяжело вздохнул и любовно провёл рукой по сбросившим листву веткам сливы, посаженной им прошлой весной у крыльца. В хрустальной прозрачности капель воды застывших на колючках деревца красиво играли лучики света. И уже только ради того, чтобы видеть это стоило жить.
Очередная рабочая неделя осталась позади. На некоторое время Звягинцев мог забыть о людских судьбах, боли и тревогах. За истекшие пять дней приёма их было более чем достаточно.
— Но что поделать, никто не заставлял меня насильно выбирать профессию, — думал Звягинцев. — Для нас, целителей человеческих душ, главное научился не переносить негатив на себя. Уподобившись Солнцу, мы должны нести в мир тепло и радость, подчёркивать прекрасное и выжигать скверну… Предвкушая пятничный романтический ужин при свечах, он притормозил возле придорожного магазина, чтобы взять бутылочку красного вина с эклерами. После чего со смаком затянулся сигаретой, завёл двигатель и не спеша продолжил путь домой. Из динамиков мелодично звучала музыка. Услаждая слух, о чём-то вечном пела Сандра. За окном машины в порывах холодного северного ветра судорожно метались снежинки. Вместе взятые музыка, снег, близость выходных и нового года создавали в его душе приподнятое и лирическое настроение.
Через некоторое время лучи фар высветили идущего по обочине человека, чей атлетический силуэт показался Звягинцеву знакомым. Миновав его, он сбросил скорость, посигналил, остановился и сдал назад, приглашая ходока садиться.
— Привет! А я смотрю, знакомая вроде машина мимо промчалась. Не иначе, думаю, сосед. Гляжу – и впрямь останавливаешься. Вот спасибо! – залпом выдал обладатель атлетического силуэта, усаживаясь на сиденье. Роста в нём было, примерно метр восемьдесят пять. Голубые глаза добродушно смотрели с широкоскулого лица. Голова его была обрита практически под ноль, и о цвете волос можно было судить разве что по русым бровям и испанской бородке. — Я сегодня оделся, что называется не по сезону!
— Это точно, — констатировал Звягинцев, бегло взглянув на его тонкую спортивную куртку и бейсболку.
— Да, кстати, мы же с тобой ещё по нормальному не знакомы. Алекс, — сказал сосед, протягивая руку.
— Михаил, — сказал Звягинцев, принимая дружеское рукопожатие. Пару минут они ехали молча. За это время Алекс огляделся, рассматривая салон, покрутил в руках чётки, лежавшие на передней полке и чему-то улыбнулся.
— Вижу, увлекаешься Востоком, — вдруг сказал он. – Наверное, медитируешь, благовония жжёшь, «дунуть» любишь.
— С чего ты взял? — искренне удивился Звягинцев.
— Да вот, — он сделал неопределённый знак правой рукой. — Чётки, фенечки буддийские, символ Йях наклеен…
— Ай, молодца! — Звягинцев невольно рассмеялся. – Знаешь, в целом ты близок к истине. Но жёлтый улыбающийся человечек вовсе не Йях. Это эмблема оптимиста, которую американцы придумали для поднятия настроения в годы Великой депрессии. Я конечно не американец, но когда сажусь в машину и смотрю на этого расплющенного Колобка, тоже улыбаюсь. Психология, знаешь ли. Видишь улыбку, и становится легче.
— Расплющенный Колобок говоришь? Ну, ты завернул! От чего же его так расплющило? Наверно не от бабули с дедом. — Алекс заговорщицки подмигнул. — А всё-таки, как насчёт «дунуть»?
— Вообще то с этим следует быть осторожным. Если тебе известно, индейцы называли природные психотропные вещества растениями Силы. Маги применяли их для тренировки сознания своих учеников. Это было первой ступенью расширения восприятия, позволяющей видеть реальность в ином свете. Я разделяю эту точку зрения и стараюсь не употреблять алкоголь и наркотические вещества для одурманивания. Ведёшь себя потом как грязное животное. Согласись, что гадости в жизни и без этого хватает… За разговором они практически не заметили, как подъехали к дому.
— Пока, сосед, спасибо, что подвёз! И заходи как-нибудь, побеседуем! – Алекс ещё раз подмигнул.
— Не стоит благодарности, бывай! — Звягинцев выгрузил сумки, закрыл машину и, войдя домой, ощутил как рот невольно наполнился слюной. Ещё бы! Со стороны кухни доносился запах свежеприготовленного плова и прочих вкусностей, перед которыми нельзя было остаться равнодушным. Жена всегда была не только красивой женщиной и нежным другом, но и прекрасным кулинаром.
— Привет, любимый! – сказала Надя, обнимая и целуя его, – давай-ка быстренько раздевайся и за стол. И, пожалуйста, потихоньку. Сынуля только что заснул.
Сбросив верхнюю одежду, Звягинцев склонился над колыбелью. Восьмимесячный малыш, умиротворённо посапывал на боку, вытянув вперёд ручки. Стараясь производить как можно меньше шума, они с женой обосновались на кухне. Предчувствие не обмануло его – ужин был великолепен. Интимный полумрак комнаты создавал какой-то особенный уют. В печке потрескивали дрова. Дрожащий огонь свечей отражался в зеркале над столом и оттенял рубиновый цвет вина в хрустальных бокалах.
— Знаешь, я познакомился с соседом слева, — наконец сказал Звягинцев, оторвавшись от тарелки и откидываясь на спинку стула. — Его зовут Алекс. Неплохой вроде бы парень. Наблюдательный, с чувством юмора. Но мне почему-то показалось, что у него в глазах тоска.
— Интересно, а что ты прочтёшь в моём взгляде? – спросила Надя, чуть подавшись вперёд…
Звягинцев посмотрел на неё и увидел, как в больших карих глазах озорно пляшут чёртики. Его сознание словно перенеслось во времена языческой Руси, когда парни и девушки в празднование Ивана Купалы пели песни, водили хороводы, прыгали через костры и любили друг друга всю ночь. На следующее утро они с женой повалялись в постели немного дольше обычного. Благо сын проспал всю ночь без обычных младенческих авралов. Видимо почувствовал, что у родителей выходной и позволил немного отдохнуть. Отодвинув занавеску, Звягинцев увидел, что за окном белым-бело. Машина напоминала больше не средство передвижения, а сугроб на колёсах. Пока Надя хлопотала с завтраком, он отправился за дровами. Не мешало бы слегка протопить печку. Алекс сидел возле дома на скамейке и курил сигарету. Вид у него был потерянный. Несмотря на мороз, он был в лёгкой рубахе, спортивных штанах и шлёпанцах на босу ногу. Правда на голову, вместо вчерашней бейсболки была туго натянута шерстяная мененгитка с азиатским орнаментом.
— С добрым утром сосед, — сказал Звягинцев, присаживаясь рядом и затягиваясь за компанию.
— Кому доброе, а кому не очень, — хмуро ответил Алекс, пожимая ему руку.
— Ты чего это так вырядился? – спросил Звягинцев. – Сам почти голышом, а шапка шерстяная. Что случилось, может помощь нужна?
— От кайфа башню срывает, — ответил Алекс. — Знаешь, как это? От меня, Мишаня, девушка вчера ушла. Вот я и хапнул манаги с горя, а она уж больно крепкая в этот раз получилась.
— Извини, что-то я не понял. Чего ты глотнул? – переспросил Звягинцев, хотя начал догадываться, о чём зашла речь. В силу профессионального интереса к медитативным техникам и практике транса, он имел некоторое представление о применении наркотических средств. Так и есть. Алекс был просто «нашпигован дурью» и практически отсутствовал в этом мире. Взгляд его замутился, зрачки расширились до такой степени, что занимали почти всю радужную оболочку. Капилляры были переполнены кровью, от чего глазные яблоки стали практически красными. Он посмотрел на Звягинцева и обессилено улыбнулся.
— Знаешь, я верю, что ты не сдашь меня «мусорам», а потому скажу. Манага – это отвар из конопли. Слышал песню Дельфина «…молоко бежит из пакета полости»? Так вот это оно и есть. Действует почти как травка, но хватает не сразу, а через час и не отпускает целые сутки.
— Что ж ты делаешь, дурачок! – Звягинцев достал ещё одну сигарету. – Разве можно так. Это же не стакан пива или красного
вина на ужин… Это одновременно божественный дар и дьявольское проклятие. Без соответствующей практики к нему можно быстро привыкнуть. Подсядешь и, как говориться в одном фильме: «Жизнь твоя не будет стоить и ломаного цента!»
— Понимаешь, от меня девушка ушла, — повторился Алекс. – Я её люблю больше жизни. А она? Не могу, говорит с тобой жить. Пьёшь ты, остановиться не можешь. Слабый, дескать… А я сильный, очень сильный. Я когда в армии служил, людей убивал голыми руками. Хочешь, покажу что?
Он поднялся, бросил окурок в снег и пошёл в квартиру. Звягинцев молча последовал за ним. Печка могла подождать, а сосед, судя по всему, нуждался в поддержке. Комната, в которую они зашли, была чисто спартанской. Диван, маленький журнальный столик, телевизор, вот и вся обстановка. Правда, под телевизором лежало множество мягких игрушек. Плюшевые обезьянки, драконы, медведи и лягушки с застывшими улыбками смотрели на мир своими глазками пуговками.
— Смотри, мой! – Алекс протянул краповый берет. Звягинцеву было известно, что такой знак различия выдавали бойцам батальонов особого назначения после прохождения сурового экзамена.
– А это мои армейские будни, – следующим предметом, попавшим ему в руки, был бережно хранимый соседом фотоальбом.
— Так я служил. Честно и достойно! – Алекс пролистал несколько страниц. Голос его едва не переходил в рыдания. — И после этого моя любимая девушка говорит, что я слабый и уходит. И ещё я узнал, что она встречается с каким-то маменькиным сынком. Как так? Скажи, ты же старше, наверняка знаешь. Что мне делать? Только выпей сначала со мной коньяка, а потом скажи, ладно? Я тут взял у тёти Маши немного…
Он налил из полутора литровой пластиковой бутылки два полных стакана. Звягинцев молча поднял свой и осушил до дна. Цвет и аромат содержимого соответствовали коньячным, однако градусов в напитке было никак не меньше шестидесяти, что, безусловно, позволяло классифицировать его, как любовно сделанный самогон.
— Алекс, постарайся услышать меня, — спокойно сказал он, наблюдая, как наполняется вторая порция. – Прошу, не делай глупостей. Не звони сейчас своей подруге. Как её зовут, Оля? Красивое имя. Так вот, она всё равно не станет тебя слушать. Не вздумай разбираться с её ухажёром. И, пожалуйста, не принимай больше ничего внутрь. Куда тебе мешать алкоголь с наркотой? Здоровье может не выдержать. Ложись спать, а вечером я зайду к тебе, и мы побеседуем на свежую голову. Так что проспись, ладно?
— Посмотри! — сосед явно не услышал его слова. Он почти кричал. – Видишь эти игрушки? Я дарил их своему Котёнку каждый месяц в день знакомства. Я любил её, а она ушла. Я не смогу теперь жить, не смо-о-гу! – он осушил ещё один стакан и встал, видимо, намереваясь куда-то пойти.
— Знакомая и банальная ситуация. Не обижайся, — ответил Звягинцев. – Не ты первый и не ты последний. Подобное происходит с людьми каждый день
и не стоит делать из этого трагедии. Скажу по секрету, когда-то и со мной случилось нечто подобное. Да, признаю — было очень больно и мерзко. Я бесновался и ненавидел, сходил с ума, хотел умереть, но всё-таки сумел взять себя в руки. Справился.
— Но как, как ты смог перебороть себя? – спросил Алекс.
— Не нужно перебарывать себя или пытаться вернуть ушедшее. Зачем? Эти ты ещё больше накрутишь нервы, и сам не заметишь, как превратишься в психопата. Просто расслабься и плыви по течению жизни. Затем лови момент и выбирайся на берег. В своё время, я поступил именно так. И вот, теперь у меня замечательная любящая жена и маленький сын. Делай выводы.
— Я не смогу без неё, понимаешь? – Алекс несколько раз ударил кулаком в стену, от чего треснула и осыпалась штукатурка. Сосед обхватил голову руками, пошатнулся и упал там, где стоял, аккурат посреди комнаты. Звягинцев подошёл, наклонился над ним и нащупал на запястье вену. Пульс был немного учащённым, но ровным. Бедняга просто заснул. Поднатужившись, он взвалил отключившееся тело на плечо и отнёс его на диван. Затем укрыл Алекса висевшем на спинке стула одеялом.
— Не вынесла душа поэта, — как-то к месту вспомнилось лермонтовские строки. Закрыв
за собой дверь, Звягинцев пошёл в сарай.
— Куда ты запропастился? – обеспокоено спросила Надя, когда он вернулся домой с охапкой пахнущих сосной дров.
— Да так, ничего особенно серьёзного. Соседу немного помочь пришлось, — ответил Михаил, растапливая печку. – Пропадает человек. Разве можно мимо пройти? Мы же с тобой не бездушные.
Узнав подробности сердечной беды, Надя отложила свежеприготовленного салата в отдельную миску, посоветовав угостить соседа. Звягинцев отнёс салат, но поскольку бедолага спал беспробудным сном, оставил на столе, приложив записку. Вечером, когда они с женой купали сына, в окно постучали. Выглянув, Звягинцев увидел переминающегося с ноги на ногу Алекса, который на этот раз был одет ко времени года. Это был хороший знак.
— Привет! Ты не мог бы сейчас ко мне зайти? – спросил он.
— Почему нет? Освобожусь и заскочу.
— И что вот тебе дома не сидится? Всё время нужно куда-то идти, кому-то помогать. Неугомонный ты мой! – улыбнувшись, Надя ласково потрепала Михаила за волосы. – Ладно, давай, эскулап иди! Только надолго не пропадай.
— Заходи! – Алекс явно чувствовал себя неловко, но выглядел несколько лучше, чем
утром. – Прости, что поплакался тебе «в жилетку», и спасибо! Представляешь, просыпаюсь, захожу на кухню, а там салат и записка: «Дружище, успокойся. Всё будет хорошо. Не глупи. Миша». Нет, правда, спасибо за доброту. Я этого никогда не забуду! Только попроси о чем-нибудь, и я сделаю…
Некоторое время пришлось убеждать его, что в таких действиях не было ничего необычного. И так поступил бы любой. Однако Алекс был непреклонен и не уставал рассыпаться в благодарностях. Они выкурили по сигарете, опрокинули по рюмке, и, вспомнив службу спели солдатскую строевую «Россия, любимая моя!»
— Да, помнится, кое о чём мы с тобой не договорили. Подожди секунду! – сказал, наконец, Алекс и исчез на кухне. Вскоре он вернулся с литровой стеклянной банкой наполненной бело-серой жидкостью. Понюхав её, Звягинцев узнал характерный запах конопли.
— Манага! – уважительно сказал Алекс. – Два часа варил. Уважь, попробуй.
Он отлил половину чайной кружки и протянул Михаилу. Звягинцев был человеком любознательным и если внутренний голос не подавал сигнал тревоги, никогда не избегал возможности обрести новый опыт, не загонял себя в тесные рамки. Несколько раз ему удавалось достичь изменённого состояния сознания путём медитации. Теперь он хотел познать его, используя другой метод. Понятия можно и нельзя, хорошо и плохо для него всегда оставались только лишь словами. Михаил свято верил в то, что человек движется вперёд, только испытывая себя, раскрывая свои скрытые резервы. Поэтому, убедившись, что внутренний голос спокоен, принюхался к вареву, взболтнул его и выпил. Напиток напоминал молоко с лёгким горьковатым привкусом.
— Ну, держи голову, сосед! – довольно хмыкнул Алекс и так же сделал глоток.
– Теперь садись в кресло и никуда не ходи. Скоро начнётся.
— Улыбающимся тебя видеть гораздо приятнее, — ответил Звягинцев. – Вчера ты был совсем плохой. Пообещай мне, что справишься, ладно? Не думай о прошлом, иначе оно убьёт тебя. Живи настоящим.
— А-а! – Алекс махнул рукой и отвёл глаза. Они обменялись рукопожатиями и попрощались. Для чистоты эксперимента, мельком взглянув на часы, Михаил отметил, что стрелки показывали двадцать один тридцать.
— Ну, как наш «больной»? – спросила Надя, когда он открыл дверь.
— Да вроде бы ничего. Держится.
Звягинцев внимательно прислушался к своим ощущениям. Особых изменений пока не было. Разве что кровь начала более гулко пульсировать в висках.
— Ой, Мишанька, я совсем забыла! – всплеснула Надя руками. — У нас молоко закончилось и не из чего сыну кашу варить. Этот архаровец может устроить в знак протеста ночью скандал. Магазин пока работает. Не оставишь сына без еды?
— Ну что ты. Я скоро. Одна нога здесь, другая там.
До магазина он добрался без приключений. Согласитесь, пять минут неспешной езды это немного. Купил молока, а заодно и ещё кое-каких продуктов, побалагурил с продавщицами и, уже загружая сумку в машину, почувствовал – что-то не так. Сначала появилось лёгкое головокружение, затем голова показалась ему тесной, глаза горячими, а во рту и вовсе пересохло. И мир вокруг, несмотря на ночь, будто бы стал светлее. Звягинцев нервно сглотнул, захлопнул дверь и завёл двигатель. Под капотом скромной легковушки взревело так, словно включился продув турбин ТУ-154. От неожиданности Михаил содрогнулся всем телом, вжался в спинку сиденья и заглушил двигатель.
— Спокойно! – сказал он сам себе, помассировал виски и провёл рукой по волосам. – Без паники. Всё под контролем. Это всего лишь расширившееся восприятия. Немного обострился слух, немного зрение. Правда, чуть не к месту! Ещё бы минут десять! Ох, экспериментатор, говорил тебе Алекс сидеть в кресле… Он покрутил головой, несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и снова повернул ключ зажигания. На этот раз предсказуемый рёв мотора уже не шокировал. Михаил посмотрел на циферблат.
— Так, двадцать два ноль пять. Значит, препарат растворился в организме и начал действовать строго по времени. Что ж, точность – вежливость королей. Главное теперь, без лишних сюрпризов добраться домой.
Звягинцев огляделся и тихим сапом аккуратно сдал со стоянки назад. Убедившись в том, что помех со стороны пешеходов и автомобилистов, как и их самих, нет, переключил скорость и тронулся вперёд. Стоило ему посильнее придавить педаль акселератора, как правый туфель издал хорошо различимый и характерный хруст кожи. Он был настолько громким, что по спине Михаила поползли мураши. Стрелка спидометра двинулась по делениям вперёд: 20, 40, 60… Однако ему показалось, что машина движется нестерпимо медленно, словно вечно сонная черепаха. Сознание подбросило очередную шутку – время ожило. Оно обволокло Звягинцева своей тягучей вязкой субстанцией и, прекратив размеренный ход, начало растягиваться. И стоило ему только осознать этот феномен, как поток мыслей буквально захлестнул мозг.
Неповторимые и ослепительные образы, чаруя, пронеслись перед его внутренним взором. Они являли собой ответы на вопросы о метафизике, мироздании, жизни и смерти, над которыми он работал на протяжении пятнадцати лет. Практически мгновенно Михаил осознал все свои успехи и ошибки. И от понимания того, что многие его догадки оказались верны, сердце забилось быстрее. Каждая мысль являлась, словно щелчок кнута или вспышка. И стоило только подумать о предмете, посмотреть на него, сознание устремлялось вперёд, как щупальце диковинного спрута и схватывала этот предмет.
— Стоп! Ни на чём не концентрировать внимание! – вслух приказал себе Звягинцев, попытавшись отвлечься от мыслей. Это оказалось практически невыполнимым, но он всё-таки сумел сосредоточиться на движении и сбросил газ: 60, 40, 20… Однако, несмотря на показания приборов, машина по-прежнему двигалась для него столь же неспешно, что и при наборе скорости.
Вдобавок ко всему, на последнем повороте Звягинцевым вдруг овладел беспричинный, казалось бы страх. Опасаясь выпустить руль, он так сжал на нём пальцы, что ощутил под ногтями холодный металлический обод. Холодный пот выступил на лбу. Короткий путь от магазина показался длиною в вечность и поэтому, увидев знакомый подъезд, Михаил искренне обрадовался.
— Слава Богу, доехал!
Но стоило только ему об этом подумать, как нахлынул очередной стремительный поток мыслеобразов монологов и диалогов незримых собеседников, на этот раз посвящённых, в основном Творцу. Обычно как говорят? Один вещает, другой слушает. Здесь же говорили все, обо всём и сразу. Слова и образы сливались в немыслимых и невыразимых, но потрясающе содержательных сочетаниях. Собравшись с силами, Звягинцев припарковался и немного посидел в машине, тщетно пытаясь переварить увиденное. И ещё он подумал о том, что надо попытаться записать хоть что-нибудь. Ведь завтра ничего этого вспомнить не удастся.
Таково одно из свойств изменённого состояния сознания. Именно о нём говорят, как об озарении. Писатель, поэт, художник, скульптор или ученый, напряжённо работающий над чем-либо, однажды получает его подобно яркой вспышке. И если сразу не воплотить увиденное на бумаге, холсте или в гипсе, всё потеряно. Так бывает и со сновидениями. В первые мгновения после пробуждения ещё чувствуешь, что видел и познал нечто, а что именно уже не помнишь. И только по истечении некоторого времени иногда вновь возвращаешься к тому самому сну.
Звягинцев достал из кармана блокнот и ручку, чтобы набросать ключевые слова, по которым можно будет хотя бы частично восстановить полученную информацию. Но нет. Мысли следовали одна за другой со скоростью, которой могли бы позавидовать микропроцессоры последнего поколения. Если бы могли завидовать… И в этот момент голова его вновь закружилась, и он увидел череп изнутри. Так, словно находился аккурат меж больших полушарий. Таких же, как в учебнике анатомии, но почему-то полупрозрачных. Надо сказать, что глазные яблоки оттуда выглядели весьма забавно. Плавно повернувшись в темноте глазниц, они уставились на раскрытый блокнот. Затем, как-то издалека до Звягинцев донёсся нервный смешок, судя по всему его собственный.
— Точно. Это же мой голос! – подумал он, а затем увидел, что выстроил на бумаге прописными буквами целое предложение: «ИНТЕРЕСНО СМОТРЕТЬ НА СЕБЯ ИЗНУТРИ ИЛИ ПОПРОСТУ СО СТОРОНЫ».
— Вот это зацепило! – снова подумал Звягинцев. Закрыл машину и, зайдя домой, вытер со лба пот. Надя сидела на кухне и
читала книгу. При виде её внутри Михаила всколыхнулось близкое к экстазу, практически невыразимое чувство нежности. Не заставляя себя ждать, из глаз тут же потекли слёзы радости.
— Милая, если бы ты только знала, как я тебя люблю! – произнёс он, трогательно обнимая и целуя жену.
— Я знаю и тоже очень тебя люблю, — ласково ответила Надя и успокаивающе погладила его по спине. – С тобой всё в порядке?
— Да, спасибо, всё хорошо, просто так вдруг подумалось. В мире творится черте что: войны, эпидемии, террор, катастрофы.
А ты у меня такая маленькая и беззащитная. И ещё, знаешь, я очень хочу есть. Голоден как волк. Наверное, смогу съесть целую корову.
— Ну, войны я предотвратить не смогу, а голод твой мы сейчас утолим, – с этими словами жена начала доставать из холодильника продукты. Затем, на протяжении некоторого времени она с нескрываемым интересом наблюдала, как Звягинцев поочерёдно расправился с кастрюлей борща, казаном плова и сосисками. По мере того, как всё это без остатка исчезало в его желудке, на Надином лице отражались самые противоречивые эмоции.
— Слушай, с тобой правда ничего не случилось? Столько за раз ты никогда не съедал! – наконец спросила она, когда Михаил промокнул корочкой хлеба масло в освобождённой от шпрот банке.
— Ага! За скорость получения информации приходится расплачиваться зверским аппетитом. Надо же организму, откуда-то черпать энергию, — подумал он про себя, а вслух сказал — Ты знаешь, я многое понял сегодня. Нашлись ответы на то, что происходило со мной пятнадцать лет назад. И ещё мне стало невыносимо смотреть на то, как неправильно люди относятся ко многим вещам. Например, Земля – живое существо. Я знаю это и с некоторых пор чувствую её дыхание, боль и теперь уже очень редко – радость. Она подарила нам мир, наполненный красотой: рассветы и закаты, нежное прикасание весеннего ветерка, изящество снежинок, тихая грусть дождя и пение птиц. Разве люди замечают всё это? Нет. Они относятся к Матери–земле, как к безжизненному куску породы, висящему в пустоте. Посмотри, во что человечество превратило её огромное тело. В испытательный полигон для атомного оружия и свалку токсических отходов. Люди издеваются над ней и беспрестанно гадят. И после этого удивляются: от чего это так часто падают самолёты, тонут подводные лодки, а лавины накрывают города? Неужели виной всему технические недоработки? Никто не хочет знать, как Земля кричит и содрогается от боли. Её крик искривляет электромагнитные и информационные поля: приборы выходят из строя, болит сердце, скачет давление и идёт носом кровь у чутких людей, их мышцы сводит судорога. От конвульсий Земли нарушаются рельефы, сходят сели и просыпаются вулканы. Уже несколько раз человечество доводило планету до такого состояния, что она уничтожала не только наших предков, но и практически всё живое.
Люди не хотят об этом вспоминать. Переложили вину за катастрофы на Бога с всемирным потопом, и продолжают злодеяния… Впрочем, по отношению друг другу они столь же немилосердны и бессердечны. Создали общество полное лжи и беззакония, лишённое любви. В этом так называемом «цивилизованном» обществе нет места искренним отношениям. Религия и та поставлена на службу извращённым политикам и бизнесменам. И всё имеющее отношение к божественному либо искажено, либо забыто. Народ намеренно превращают в бездумных тупых потребителей товаров и услуг, которые в большинстве своём на самом деле ему не нужны. Массам прививается культ денег, псевдочистоты и выхолощенной морали. Всё это делается безостановочно и с нажимом, чтобы люди не успели опомниться и попытаться задуматься об истинном смысле своей жизни…
Как это всё гадко, как противно! Да, сегодня я многое понял. И о лемурийцах с атлантами и о нас – их потомках. Я ясно видел, что пейот или анаша это не обязательно наркотик. Наркотиком их сделало искусственно сформированное мнение. В действительности это лишь вещества, благодаря разумному применению которых возможен контакт с Богом и понимание красоты мира. То, что христиане называют благодатью, наркоманы – кайфом, а буддисты – нирваной. Всё это суть одно. И многие тысячелетия практиковалось разумное применение психотропных веществ ВО БЛАГО. Но наше гнилое общество умудрилось сделать из божественного дьявольское. Ведь наркотик – это не какое-то определённое вещество, а пагубная тяга односторонне развитого человека к чему-либо. Например, такие пороки, как курение и работоголизм, алкоголизм и токсикомания, страсть к убийствам, проституция… Вот настоящие наркотики, сгубившие немало жизней! И все они одинаково ущербны, поскольку, в конечном счёте, ведут к разрушению личности, страданиям и смерти. Общество само привило людям все эти виды зависимости. Стоило только оторвать человека от корней истребить в его сердце любовь и веру, скрыть знание о бессмертии. Бездуховные люди слабы. Они надеются на врачей и священников, учёных и колдунов… На кого угодно кроме себя самих.
Посмотри, чего стоил один только отказ от культа здорового тела! Обнажённость ведь не является чем-то неестественным. Это наше нормальное состояние. Одежда лишь защищает тело от неблагоприятных погодных условий. В остальном же в ней попросту нет необходимости. Однако ханжи постановили, что обнажённость неприлична. Это якобы срамота, которая делает человека животным. На самом деле в животное человека превращает отношение к наготе, неумеренность в еде и питье, отсутствие физических упражнений и подавление здоровых инстинктов. И отнюдь не люди, а животные в человеческом обличье – физически неразвитые и бескультурные чураются здоровой наготы. Именно они склонны к обжорству, ожирению, половым извращениям и физической слабости. Действительно. Умело подобранная одежда – выход для того, кто не желает следить за своим телом. Обвешался модным тряпьём и побрякушками, пустил окружающим пыль в глаза и твои недостатки вроде бы не так сильно видны. А какая индустрия моды выросла из обычной человеческой слабости и лени?! Ей богу противно.
Звягинцев перевёл дух и прислушался к ощущениям. Образы и эмоции буквально распирали его мозг изнутри. Казалось, что голова вот-вот лопнет, не выдержав наплыва информации. И теперь ему стало понятно, что значит высказывание «от кайфа башню сносит» и почему Алекс носил тугую шерстяную шапку. Так создавалось ощущение большей прочности черепа. Звягинцев усмехнулся.
— Нет, милый, ты сегодня определённо какой-то странный! – сказала Надя после некоторого молчания.
— Что есть, то есть. Кстати, ты ничего не чувствуешь?
— Нет, а что?
— По-моему кошка провинилась, – ответил Звягинцев. Он встал и придирчиво осмотрел квартиру на предмет кошачьего сюрприза под ногами. Однако ничего не нашёл. Всё было в полном порядке, но обоняние не давало ему покоя.
— Странно, что ты не ощущаешь такой сильный запах. – Чертыхнувшись, Михаил вернулся на кухню. – Может это с улицы тянет? Ведь у нашей пантеры полно усатых «кавалеров». И все норовят пометить именно нашу дверь. Мы, мол, здесь, Кошка. Всегда можешь на нас рассчитывать. До того осмелели, что и машину нашу помечать начали. По зиме то оно явно видно…
— Ну ладно, раз ты наелся, я пошла в душ. – Жена чмокнула Звягинцева в макушку. – Ты со мной или как?
— Конечно с тобой, — ответил Михаил, с готовностью сбрасывая одежду.
Они с удовольствием подставили тела под приятно обжигающие струи воды. И как только Звягинцев ощутил на коже их упругое ритмичное покалывание, его сознание в очередной раз выдало шутку восприятия. Сначала капли отзывались в голове гулким звоном. Затем Михаилу показалось, что невидимый хирург снял черепную крышку и горячая вода наполняет его голову, будто чайную кружку. Ещё секунда и она польётся через край. Испытав от этой мысли головокружение и лёгкий приступ тошноты, Звягинцев пошатнулся, а в следующее мгновение осознал свой огромный рост и почувствовал, что при падении может попросту разбиться. Чтобы не упасть он ухватился за опору душа.
— Точка сборки сдвинулась, и органическая геометрия нарушилась, — понял Михаил. – И
если до этого точка жёстко фиксировала её в области грудины, теперь геометрические скопления, образующее равновесие тела «сошли со своих орбит». Внутренний мир начал расти и как при взрыве радиально расползаться в стороны. Звёзды… Лишённый равновесия ты взмываешь как мыльный пузырь над привычным фиксированным трёхмерно пространством. Плывёшь, покачиваясь, словно пенопластовый кораблик на волне. И в этом состоянии практически бесполезно пытаться записать что-либо связно, поскольку мысли постоянно блуждают, сталкиваясь, и наползая друг на друга гигантскими полупрозрачными амёбами. Сиреневого цвета. Ты паришь в бесформенности ЗАДОЛГОДОРОДОВОГО ВАКУУМА.
Побывав здесь, изменяешь взгляд на всё, особенно на понятие родины. Убеждается, что она не географический участок земли. Настоящая Родина – это не только вся планете, лежащая у наших ног, но и бездонная высь над головой. Это Вселенная внутри и снаружи. А раз так, то абсолютно незачем враждовать из-за ВСЕГО лишь участков суши, поделённых границами. Это негуманно и искусственно. Плод нездоровых амбиций устремлённых к власти. Наша родина – мир бесконечных возможностей, а не государство, в котором мы появляемся из материнской утробы, чтобы жить. Думая иначе, люди стремятся оградить себя от безграничных возможностей и ответственности за всё живое. Открещиваются от осознания того, что постоянно должны быть заняты выполнением самых разнообразных задач. Вот почему человечество разъединено рубежами, законами и религиями.
Мало того. Внутри государств существуют кипы схем и инструкций, руководствуясь которыми следует жить и работать. Лишь бы то, что нужно сделать и за что следует ответить можно было пересчитать на пальцах! Существуя в подобных рамках, человек внушает себе, что прожил жизнь честно и не бесцельно. Правда он боится признаться, что всю жизнь прячется от себя самого и окружающего мира за условностями. Как баран пасётся на отведённом поле, не стремясь выйти за его пределы. Действительно. Если вокруг одни бараны, почему кто-то должен быть другим? Ведь тогда можно стать непонятым членами стада, семьи, государства… Риск быть одиноким – слишком дорогая плата для большинства людей. Проще быть рабом одной, и, конечно же, единственно верной идеи.
Придя к такому выводу всего лишь за доли секунд, истекшие в земной реальности, Звягинцев попытался прервать ход своих размышлений. Но в этот момент…
— ТЫ ЕДИН ЛИШЬ В ДВУХ МИРАХ, – раздался в его сознании перекатывающийся эхом громоподобный голос, – СМОТРИ, СЛУШАЙ И ЗАПОМИНАЙ, ДЕЛАЙ ВЫВОДЫ, ЖИВИ ДОСТОЙНО ЧЕЛОВЕКА…
От неожиданности Звягинцев вздрогнул всем телом так, словно в лицо ему попали пущенным с молодецкого замаха мокрым снежком. Он опёрся спиной на прохладный кафель стены и потряс головой, силясь обрести равновесие.
— Миша, что с тобой? – донёсся до него испуганный голос жены через шум воды, превратившийся в нарастающий рёв.
— Всё нормально, просто поскользнулся, – сказал он вслух, а про себя подумал – Если я сейчас же не выберусь отсюда, то утрачу над собой контроль. Струи воды гипнотизируют меня. Я рискую простоять здесь всю ночь и сойти с ума.
— Что значит нормально? Ты себя в зеркало видел? – спросила Надя. – Сам бледный как смерть, а глаза красные. Такое ощущение, что они у тебя вот-вот лопнут.
— Ничего страшного Наденька. Наверно сегодня мне водные процедуры противопоказаны. Или день неблагоприятный. Я, пожалуй, лучше подожду тебя в постели.
Звягинцев неловко выбрался из душевой кабинки и, посмотрев на себя в зеркало, обнаружил, что покрылся «гусиной кожей». Зябко поёживаясь, он накинул халат, а вдобавок закутался с головой в широкое банное полотенце. Однако, несмотря на это и пар, наполнивший ванную комнату, ему всё равно было холодно. Причём так, что зуб на зуб не попадал. Позже Михаил понял, что из-за того, что все функции организма, подключившегося к информационному полю мироздания работали с огромными перегрузками, обычного запаса энергии стало недостаточно. Подобная практика требовала значительных сил, опыта и тренировки.
— Вот дурак, догадался встать в таком состоянии под душ! – силясь унять дрожь, подумал он. – Хорошо ещё не попробовал смотреть на качающийся маятник или гипнотическое зеркало. Был бы в полной отключке. Всё! Чаю и в постель.
Звягинцев наполнил водой стоящий на полке электрочайник с отполированными до блеска боками и включил его. Чайник закипал нескончаемо ДОЛГО, ДОЛГО, ДОЛГО, ДОЛГО… По крайней мере именно так мысль об этом обычно быстром процессе пробежала у него перед глазами. И за это время Михаил понял, что находится в состоянии чрезвычайной озабоченности не только жизнью в целом, но и любым действием которое ему следовало выполнить. Увлечённый пониманием данного факта, он несколько раз прошёлся из кухни в комнату и обратно. Потом зачем-то заглянул в холодильник и снова прошёлся по квартире. Подумал над тем, что следует серьёзнее относиться не только к работе, но и к текущему моменту. Например, к сервировке стола под чай. Поставить чашки и разместить ложки в определённой комбинации.
Подложить под них для эстетики красивые салфетки, гармонично отмерить в нужной пропорции заварку, сахар и воду. Наконец, Звягинцев восхитился ароматом и вкусом свежезаваренного чая. Горячий напиток наполнил тело долгожданным теплом. Стремясь подольше сохранить его, Михаил прямо в халате заполз под одеяло. Надя подошла, и присев на край кровати погладила его по голове.
— Что ты испытываешь на себе на этот раз, мой экспериментатор? – спросила она, грустно вздохнув.
— Не переживай, ничего ужасного. Просто для первого раза немного ошеломляющий результат, – ответил Звягинцев. – Ты же знаешь, чтобы поделиться опытом с другими, настоящий исследователь должен сам испытать многое. Если можно, я расскажу тебе обо всём позже. Для
осмысления сегодняшнего вечера требуется некоторое время.
— Я боюсь за тебя, дурачок! – всхлипнула Надя. – Ты постоянно играешь с огнём.
— Ну-ну-ну! – Звягинцев встал и взял жену на руки. – Не нужно слёз, любимая. Всё будет хорошо.
Он крепко прижал к себе Надю, покрыл её лицо поцелуями и, нашёптывая ласковые слова, закружил по комнате. При этом Михаил с ещё большей силой испытал чувство неземной радость и эйфории. Время для него остановилось. Он словно выпал из этой реальности, и любил жену так долго, нежно и трепетно, как никогда прежде. Тишина ночи наполнилась энергетикой блаженства и приглушёнными стонами. Слившись в невероятной вспышке экстаза, они некоторое время лежали, обнявшись. Переводили дыхание. Позже, глядя на спящую рядом жену и поглаживая её волосы, Михаил вновь ощутил головокружение. Неведомая сила со стремительным вращением втянула его сознание во что-то напоминающее глубокую воронку. Когда вращение замедлилось, он увидел раскинувшееся вокруг великолепие вселенной с миллиардами мерцающих звёзд. И стоило Звягинцеву подумать о том, где он, вселенная запульсировала. Его сознание вышло в какое-то иное светящееся пространство, откуда она стала восприниматься в отдалении, как живой дышащий шар по соседству с которым Михаил увидел несметное число таких же вселенных. Отсюда звёздные системы выглядели как геометрически правильная сетка с бесчисленным количеством квадратных ячеек. Места их соединений, выделявшиеся красноватым свечением, напомнили ему один из древнейших символов человечества.
— ТЕПЕРЬ ТЫ ВИДЕЛ И СНОВА ПОМНИШЬ, ЧТО МИР ЕСТЬ БОГ И ОН ВО МНЕ БОГ И МИР ЕДИНЫ И НЕПОСТИЖИМЫ КРЕСТ СИМВОЛ ЖИЗНИ ЧАСТЬ ТЕЛА БОГА И ЧЕЛОВЕКА – моментально восприняло сознание Михаила полученный образ в виде огненной надписи на фоне пульсирующей и вздувающейся бесконечности. И не успел он опомниться, как перед ним начали мелькать картины прошлого и будущего. Все они были необычно ярки и реальны, но скоротечны. Запоминать их Звягинцев не успевал. Омываемая волнами Океана Информации, душа его парила, напитываясь образами, как губка водой. И когда организм, видимо, достиг своего критического предела, вернулась в обыденную трёхмерную реальность.
— Спасибо, Господи! – мысленно сказал он. От потрясения и волнения вызванного прикосновением к чистоте первооснов всё тело дрожало. По щекам текли слёзы. Силы
Звягинцева иссякли и опустошённый как отработанная батарейка, он провалился в крепкий сон. Открыв утром глаза, Михаил не помнил практически ничего. В душе сохранился разве что священный трепет. И теперь ему предстояло вспоминать и анализировать полученный опыт месяцами. Звягинцев ощутил в теле ужасную разбитость. Ещё бы. Из мира Бога он вернулся в ограниченность земного существа. Эмоционально это было нелегко. Сердце щемило от тоски и становилось понятно, сколь легко у слабого человека может развиться привыкание. Такой путь познания подходил только для сильных и дисциплинированных людей. Судя по обострённым чувствам, манага всё ещё сказывалась.
— Здравствуй, отходняк! – усмехнулся Михаил. Проведя языком по губам, он обнаружил, что они чуть потрескались. Во рту было сухо и противно, словно после изрядного перепоя. Предприняв волевое усилие, он встал и, пошатываясь, пошёл на кухню. Надя кормила сына.
— Привет, мои хорошие! – сказал он, целуя обоих. – Как вы?
— А вы? – шутливым тоном спросила жена.
— Да мы то ничего. Только кушать, почему-то не хочется.
— Ещё бы. Ты хоть помнишь, сколько вчера съел.
— Да так. Если судить по обрывкам воспоминаний, немного больше обычного.
— Ничего себе немного больше. Ты слопал трёхдневную норму, – улыбнулась Надя. — И всё-таки, что вчера с тобой было? Ты не просто много ел, но как-то странно разговаривал, выглядел. И вообще, в определённый момент, когда ты чуть не упал в ванной, мне стало страшно. Запах алкоголя отсутствовал, но ты был никакой. Будто бы покинул наш мир. Мне показалось, что ты меня даже не видишь и не слышишь. Тело здесь, а душа совершенно в другом месте…
— Что-что, а видел и слышал я вчера замечательно. Правда, в несколько ином свете, — ответил Звягинцев, открывая бутылку минералки. – Ты ещё скажи, что я и в постели отсутствовал…
— Ну. — Надя улыбнулась. — Там всё было просто великолепно, я бы сказала – неописуемо. Ты каждый раз вытворяешь что-нибудь новенькое. Честно говоря, я не знала любовника лучше тебя. Но Миша, это не снимает с тебя ответственности за пугающее поведение. Понимаешь? Поэтому я жду ответов…
— Мне нужно время, для того чтобы осмыслить некоторые моменты. И тогда я поделюсь с тобой своей тайной. Но чуть позже. Ладно? И вообще у меня сейчас какое-то нехорошее предчувствие в отношении нашего соседа.
— Так сходи навести его, – пожала плечами Надя. – Предчувствие тебя обычно не обманывает.
Звягинцев постучал в дверь соседа раз, другой. Никакого ответа. Тогда он нажал на дверную ручку. Дверь оказалась незапертой, и Михаил вошёл. Алекс, по лицу которого беззвучно текли слёзы, сидел на полу и молча резал вены на левой руке. К счастью, нож давно нуждался в заточке, поскольку его лезвие не резало, а раздирало плоть. Из оставленных им на коже рваных шрамов на ковёр капала кровь.
— Ты что же это творишь? – мрачно спросил Звягинцев. – Брось нож!
— Я не могу жить без своего Котёнка! – голос Алекса сорвался на рыдания. – Какой смысл во всём если её нет рядом. Помнишь, ты говорил, что с тобой случалось такое же, и ты сумел справиться. Но ты так и не ответил мне КАК. И я не хочу больше жить. Вот! Вот! Вот! – он ещё несколько раз с нажимом полоснул по руке. Кровь потекла сильнее.
— А ты подумал, что будет с твоей матерью и сестрой, когда они увидят мёртвое тело сына и брата, лежащее в луже крови? — рассвирепел Звягинцев. – Идиот! Эгоист хренов! Не ты ли говорил, что у твоей матери слабое сердце? Да или нет? Ты хочешь, чтобы при виде твоего трупа она отправилась на тот свет, а сестра получила стресс на всю жизнь? А ну, брось нож я тебе говорю!
— А-а-а! – дико завыл Алекс и метнул нож в дверь, но промахнулся. Лезвие сильно ударило в стену и отскочило, оставив на ней выщерблину. – Всё. Стоп! Тормоза! Ты прав. Прости, я совсем не подумал о сестре и матери…
— Бог простит! – зло обронил Звягинцев и сходил в машину за аптечкой. Обработав раны йодом, он перевязал всхлипывающего самоубийцу. Затем налил себе из стоящей на столе бутылки самогонки и молча выпил.
— Баранкин, будь человеком! – сказал он соседу и, не прощаясь, вышел, оставив Алекса размышлять о едва не сотворённой глупости. На душе стало как-то мерзко. Звягинцев запахнул куртку, прищурился от яркого, но холодного январского солнца, присел на корточки и закурил.
— Ну что за странные существа люди? – горько подумал он. – Всегда выбирают простой путь решения проблем. Нет человека – нет проблемы. И не нужно никому ничего доказывать, бороться, радоваться, горевать. Не надо реализовать себя в этой жизни. Зачем? Это же сложно. Нужно собраться и приложить УСИЛИЕ! А так — наглотался таблеток, вскрыл вены, надышался газом… Мало ли ещё способов умереть? Вот ведь несчастные! Сколь многого себя лишают. Бог дал им всё, для того чтобы наслаждаться друг другом, восхищаться окружающей красотой и творить прекрасное самим. Однако, имея неограниченные способности, люди не желают использовать их. А может быть, не могут и просто нуждаются в помощи? Или же всплывающие иногда предродовые воспоминания вселяют в них страх? Что ж. Тогда я попытаюсь хотя бы приоткрыть для них захватывающий мир новых возможностей и то, что бояться нам совершенно нечего. Страшить может лишь бесцельное и бесцветное существование биоробота, присущее столь многим людям.
Звягинцев тяжело вздохнул и любовно провёл рукой по сбросившим листву веткам сливы, посаженной им прошлой весной у крыльца. В хрустальной прозрачности капель воды застывших на колючках деревца красиво играли лучики света. И уже только ради того, чтобы видеть это стоило жить.
Срок годости у наркотиков. )
Android
Выбрать язык Текущая версия v.372
Android
Выбрать язык Текущая версия v.372
Сколько Хранится Манага
Всемирно марихуана запрещена, за исключением нескольких стран.
Все (или почти все) страны мира имеют законы, регулирующие выращивание, продажу и использование конопли. Основная причина законного регулирования в том, что конопля содержит психоактивные вещества и используется для приготовления наркотиков, таких как марихуана, гашиш. Части растения конопли, не содержащие психоактивных веществ (например, волокна и семена), легальны во многих странах, и эти страны могут выдавать лицензию на производство продуктов из конопли.
Конопля, содержащая психоактивные вещества (тетрагидроканнабинол), также как наркотики из неё, запрещена законом почти во всём мире, за исключением нескольких стран, в которых допускается выращивать определённое количество и/или приобретать небольшие дозы для личного употребления. Среди них: Нидерланды, Люксембург, Канада, Чехия,некоторые штаты США, Испания, Португалия и Ямайка. В частично самоуправляемом Свободном городе Христиания, географически находящимся внутри города Копенгагена (Дания), марихуана и гашиш легко доступны и не запрещены законами Христиании, хоть и запрещены датским законодательством.
В некоторых странах (например, в Канаде и в некоторых штатах США), разрешено медицинское использование конопли.
В России действует закон «О наркотических средствах и психотропных веществах». Также наркотических средств касаются статьи 228—233 Уголовного кодекса РФ. В России марихуана относится к I списку запрещённых веществ (вещества, изъятые из гражданского оборота без исключений).
Выращивание наркотической конопли запрещено статьей 231 Уголовного кодекса. Употребление наркотических веществ на основе марихуаны является административным правонарушением, караемым штрафом. В соответствии с действующим законодательством преступлением могут быть приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических веществ без цели сбыта.
Решающим фактором является размер — преступлением является начиная с т. н. «крупного размера». Крупный размер утверждаются Правительством РФ и после 7 февраля 2006 г составляет 6 граммов (после высушивания до постоянной массы при температуре от +110 до +115 градусов по Цельсию) для марихуаны (каннабиса) и 2 г для гашиша. До 7 февраля 2006 года имелось также понятие средней «дозы», а крупный размер был равен 20 граммов («средняя доза» 2 г умноженная на 10).
Употребление наркотических веществ без назначения врача не является уголовным преступлением. Однако лицо, занимающееся производством, сбытом, пересылкой наркотических веществ, а также склоняющее к употреблению других, подлежит уголовной ответственности. Безвозмездная передача (дарение) может быть расценена как сбыт.
Административная ответственность устанавливается Кодексом об административных правонарушениях (КоАП). Употребление наркотических веществ без назначения врача согласно статье 6.9 влечёт наложение штрафа от 500 до 1000 рублей, либо административный арест на срок до 15 суток, а если это происходит в общественных местах — то по статье 20.20, от 1000 до 1500 рублей.
Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических средств (в размере, меньшем необходимого для уголовного преследования)(статья 6.8) — наказывается штрафом от 500 до 1000 рублей, либо административным арестом на срок до 15 суток.
По одной из версий запрет конопли был инициирован в начале XX века в США по инициативе глав лесоперерабатывающих предприятий, из-за того, что бумагу из конопли делать намного дешевле, чем из дерева, так как конопля — растение однолетнее, и количество получаемых с одного гектара в год волокон значительно превышает такой же показатель у леса. Сейчас выгоднее вырубать уже выросшие леса, чем возделывать коноплю, что вызывает опасения по поводу наносимого окружающей среде вреда. Из-за нелегального статуса ТГК-содержащих сортов сильно ужесточено лицензирование и проводятся постоянные проверки, что мешает подобным предприятиям быть конкурентоспособными.
По другой из версий причиной запрета конопли был страх США, вызванный Октябрьской революцией. Так как экономическая мощь Российской империи была связана с производством и экспортом изделий и продуктов из конопли, только лоббирование запрета конопли как растения могло ослабить СССР.
В США во второй половине XIX — начале XX веков продавались без ограничения препараты из конопли, применявшиеся для лечения мигрени, язвы желудка и прочих заболеваний. С психоактивными свойствами каннабиса американцы познакомились благодаря мексиканским иммигрантам. Особую популярность каннабис завоевал в среде джазовых музыкантов. В начале 1930-х гг. было проведено несколько крупных лоббистских кампаний, и конгрессом США в 1937 г., вопреки рекомендациям Американской медицинской ассоциации, был принят закон, облагавший торговлю марихуаной такими высокими налогами, что её использование фактически оказалось под запретом. Несмотря на попытки изменить законный статус каннабиса, он наряду с тяжёлыми наркотиками и сильными галлюциногенами, включён в федеральный перечень опасных и терапевтически бесполезных веществ.
Запрет на препараты из конопли появился в уголовном кодексе РСФСР 1960 года. До этого момента коноплю и мак могли продавать в открытую, хотя и до принятия уголовного кодекса власти боролись с употреблением мака и конопли, меры были не столь суровые.
В США и других странах существуют организации, которые занимаются пропагандой легализации марихуаны. Одной из старейших является NORML (национальная организация за реформу законов о марихуане), основанная в 1970 году. Она выступает за отмену уголовного наказания за хранение и потребление марихуаны взрослыми людьми, в том числе, за её выращивание для собственного потребления. NORML способствовала проведению референдумов в нескольких штатах, в результате которых марихуана была декриминализована в этих штатах.
В настоящее время (начало 2009 года) NORML планирует запустить на американском телевидении рекламные ролики, пропагандирующие легализацию конопли.
Другие группы, выступающие за легализацию или против преследования потребителей: CIRC во Франции, Але Ярок в Израиле en:Law Enforcement Against Prohibition, en:Students for Sensible Drug Policy, enrug Policy Alliance, en:Marijuana Policy Project, en:Coalition for Rescheduling Cannabis.
На международном уровне за декриминализацию каннабиса выступает транснациональная радикальная партия, которая опубликовала петицию с призывом пересмотреть конвенции ООН. Сходная петиция была опубликована в России Радикальной партией.
| 18-06-2010, 09:27 PM | #12 |
| 18-06-2010, 09:29 PM | #13 |
| 18-06-2010, 09:30 PM | #14 |
| 18-06-2010, 09:32 PM | #15 |